По поводу фотографии – той, что заняла почти всю первую полосу Тhe Times, да и вообще почти все первые полосы почти всех изданий крупнейших стран мира, разумеется, исключая Россию. Находятся те, кто задается вопросом: «А не фейк ли это?» Я, как инвестиционный менеджер, не могу не признать, что вопрос правильный – верить никому нельзя («мне можно», добавлял Мюллер, но я не буду).
Я же, как инвестиционный менеджер, должен уметь и отвечать на такие вопросы в условиях неопределенности, причем отвечать желательно точно. И вот как бы я отвечал на этот вопрос.
Во-первых, те, кто известен патологическим враньем, редко говорят правду – однако это не исключено. Помогает деталь: те, кто способен врать, всегда врут так, как им выгодно. «Сумма» превращается в хорошо известное правило: если те, кто известен патологическим враньем, говорят то, что им очень выгодно – почти 100% вероятность, что они врут.
Читать такжеРезня в Буче и русский нацизм: почему Европе важно понять суть войны в Украине
Вспоминаю про «она утонула», «форму можно купить в Военторге», «самолет, наполненный трупами», «испанского диспетчера», «поехали посмотреть на шпиль» и прочее, и понимаю, как важно официальной России не признавать изображенного на фотографии, делаю вывод: врут и сейчас.
Во-вторых, фейки в наше время легко организовать, но легко и проверить. Отличительной особенностью пропагандистского фейка является его закрытость от независимого изучения. Поэтому в России так не любят наблюдателей на выборах, независимые СМИ, иностранных агентов – и тем не менее всегда «попадаются» на своих фейках. Поэтому основу российской пропаганды составляют теории заговора – ведь заговор по определению вещь скрытая, не проверишь.
Фотографии, о которых идет речь, сделаны корреспондентами нескольких независимых информационных агентств. На месте побывало множество совершенно независимых людей. Содержимое обозначенных фотографий приглашены проверять эксперты международных правозащитных и юридических организаций. Украинская сторона активнейшим образом просит и требует независимого и тщательного расследования. Создавая фейк, при таком подходе нельзя надеяться на то, что он устоит, и никто даже и пытаться бы не стал.
Читать такжеВ войне в Украине произошел переломный момент: почему зверства в Буче – точка невозврата
Хуже того. Вы помните, что там в кадре? Так вот, кто-то виновен в произошедшем; идея «это всё постановка» при имеющемся уровне открытости даже не стоит обсуждения. Если станет ясно, что обвинение России – фейк, то автоматически обвинение падет на украинскую сторону. Как вы думаете, кто-то стал бы так рисковать? Я уверен, что нет.
В-третьих, при всем ужасе изображенного в нем нет ничего нового не только для мировой истории (фактически каждая война приносит такие эпизоды), но и для этой войны. Способ в итоге не так важен, и ракета, попадающая в жилой дом, больницу или театр, по сути, ничем не лучше. Те, кто их направляют, знают, что делают, при этом не находясь в аффекте, в отличие от убийц с автоматами в руках. Так что «они такого не могли» отменяется. Могут, и без фотографий мы видим, что могут.
Читать такжеВойна в Украине показала, что у России нет армии – есть сборище скотов
Хватает ли этих трех аргументов, чтобы сделать вывод? По-моему, их более чем достаточно.
Но выводы делать не нам, а компетентным международным органам, тем самым, в которые Россия, «ДНР» и «ЛНР» так ни разу и не представили никаких доказательств так называемых «зверств украинской армии во время конфликта 2014-15 годов» и которые не были допущены для самостоятельного сбора фактов в «ДНР»-«ЛНР» в тот период. Как и с самолетом, выводы будут. Не узнать о них сможет лишь тот, кто заткнет себе уши воском и наденет на глаза шоры, идущие как известно в одном комплекте с кнутом и седлом. Так что, если не согласны со мной, давайте подождем.
Андрей Мовчан, эксперт программы "Экономическая политика" Московского центра Карнеги