Почему Россия распадется

Есть несколько способов поддерживать единой такую огромную страну как Российская Федерация.

Сила. Кто только подумал о возможности независимости – в тюрьму. Кто не только подумал, но и собрал какую-то поддержку – войска. За ценой не постоим, как и было продемонстрировано в Чечне, а до этого многократно и большевиками, и императорами. Но силы нет! Закончилась.

Выгода. Это когда все (многие или пусть не многие) региональные элиты понимают, что вместе выгоднее, чем поврозь. От царя много всего хорошего исходит, минусы этим хорошим перекрываются.

Но и этого больше нет. Недовольство региональных элит (а на хрен им Москва, только деньги забирают) зреет очень давно. Везде, а не только там, где это недовольство особенно четкое – в национальных регионах, где на все обычные для российского государства радости накладывается еще и национальное унижение, или в отдаленных территориях, где до зарубежных столиц добираться быстрее и проще, чем до своей.

Идентификация. Это посильнее и силы, и выгоды. Если люди ощущают всю территорию страны как свою, принципиально неделимую, если весь народ, где бы люди ни жили – это одна семья, то это чувство может пересилить любые прагматические соображения. Если страна воспринимается как единый организм, то и мысль об отделении какой-либо территории отвергается так же, как, допустим, идея отрезать руку, чтобы не нести расходов по второй перчатке.

Это, пожалуй, до недавнего времени было, хотя и не так сильно, как говорит и, возможно, думает российская власть. Идентификация у большинства населения РФ, если и есть, то только с русскими регионами. Что происходит, например, на Кавказе, мало кого волнует всерьез. Это видно по реакции на теракты. Теракт в Москве или в Питере вызывает реакцию и в Новосибирске, и в Екатеринбурге – это удар по своим, жители Москвы и Питера при всех негативных стереотипах – свои. Теракты же на Северном Кавказе дают куда меньшую эмоциональную реакцию, чем даже теракт в Париже – Париж для многих куда более свой, чем Махачкала. Да, люди знают, что кровь у всех одного цвета, но сердцу не прикажешь – не свои.

Читайте такжеДругая война: какой дальше будет борьба с Россией

Но сейчас эти идентификационные проблемы обострились. Россия проигрывает (не только в том, что начальство запрещает называть войной, но практически во всем). Ощущение своей принадлежности стране перестало быть successful identity, оно уже мало кому дает чувство гордости – это теперь ассоциация с неудачником. А люди этого не любят – лучше придумать себе другую идентичность. Мы сибиряки, например, или дальневосточники. Мы-то нормальные и эффективные, все наши несчастья из-за них, тех, которые, фактически, захватили нас. И теперь, когда они ослабли из-за своих многочисленных авантюр, самое время!

Читайте такжеПочему война в Украине для России закончится крушением государства и революцией

Я не призываю к распаду России – он, боюсь, будет сопровождаться войной, потрясениями, несчастьями для огромного числа людей. Но я считаю его вероятным. Более того, после 24 февраля не вижу вообще никакой возможности сохранения России в ее нынешних границах.

Леонид Гозман, российский политик, президент общероссийского движения "Союз правых сил"

Наши стандарты: Редакционная политика сайта Главред