После проигрыша во Второй мировой войне Германия лежала в руинах, о которых напоминают разве что современные Бахмут, Соледар и Авдеевка. Всего на территории Третьего Рейха в ходе Второй мировой было разрушено 45% жилого фонда. И в эти руины хлынул поток беженцев из восточно-германских земель, которые согласно договоренностям победителей отошли Польше и даже СССР (Калининградская область). Всего около 12,5 млн человек. Поэтому, несмотря на ужасные потери в ходе войны, население Западной Германии в 1945-50 годах увеличилось на 10%.
Понятно, что война породила неслыханное расслоение немецкого общества. Крестьяне и горожане, которым улыбнулась фортуна и имущество которых не забрала война, смотрели на беженцев, как на врагов и относились к ним не намного лучше остарбайтеров. Как пишет журналист и историк Харальд Йенер, "Местные, неважно в Баварии или в Шлезвирг-Гольштейне, нередко так упорно сопротивлялись размещению переселенцев, что поселить этих небораков в предназначенное для них жилье можно было разве что под прикрытием пулеметов...".
Понятно, что проблема такого масштаба не могла рассосаться сама собой. Историк Фридрих Принц писал: "Удовлетворенный результатами ретроспективный взгляд на интеграцию [послевоенного немецкого общества] иногда мешает понять, насколько близко мы были к катастрофе, ведь немецкие переселенцы вполне могли стать для Германии проблемой, подобной проблеме палестинских беженцев". Последние большие лагеря для переселенцев (внутренне перемещенных лиц) освободились только в 1966 году...
Но вскоре после основания ФРГ, немцы поняли, что эта вопиющая социальная несправедливость может разрушить их только что созданную государственность. И принялись разрабатывать и обсуждать закон о компенсации ущерба, причиненного войной. Три года прошли в горячих дискуссиях. Но законодательный акт, который появился на свет как тяжелый компромисс (ни один стейкхолдер не был им полностью удовлетворен), стал символом политической мудрости и дальновидности. По словам тогдашнего лидера немецких социал-демократов, этот акт имел целью "ликвидировать нашу внутреннюю вину за войну перед миллионами наших собственных сограждан".
В основу закона был положен принцип социальной солидарности и справедливости: каждый, кто относительно мало пострадал от войны, должен был поддержать за свой счет тех, кто потерял все или почти все. Закон предусматривал, что владельцы недвижимости должны были отчислить 50% стоимости своего имущества, которым они владели по состоянию на 21 июня 1948 года. Эту сумму можно было выплатить в течение 30 лет по четыре равных транша в год. Бенефициарами этих выплат были пострадавшие от войны: граждане, потерявшие жилье в результате военных действий, инвалиды и переселенцы.
Компенсация была предусмотрена только за утраченную недвижимость и основные средства принадлежащих им предприятий, но не за утраченные денежные средства и драгоценности. В основу компенсаций был положен принцип социальной справедливости: за потерю значительного имущества компенсация (в процентном значении) была меньше, чем за потерянные небольшие имения. Чтобы определить конкретную долю компенсаций, которая должна быть выплачена переселенцам, и бремя выплат для доноров были созданы бюро компенсаций, в которых работало 25 тысяч служащих и которые за несколько десятилетий своей работы обработали 8,3 млн. заявок на помощь от одних только внутренне перемещенных лиц...
Так немцы, которые после войны казалось снова распались было на отдельные княжества, во второй раз стали единой нацией и заложили основы своего послевоенного экономического чуда. Потому что именно переселенцы выступили драйвером экономического возрождения Германии: "из балласта изгнанники вскоре превратились в выгодное достижение для немецкой экономики. Обычно они быстрее и энергичнее приспосабливались к новым обстоятельствам, чем коренные жители определенного региона. вместе со своим имуществом и малой родиной они потеряли также много иллюзий, что сделало их гораздо более гибкими и честолюбивыми".
К счастью, масштаб катастрофы, постигшей Украину, на порядки меньше. Ни один из крупных городов, которые контролирует Киев, не лежит в руинах, как Берлин, Кельн или Дрезден в 1945 году... Если верить госпоже Верещук, у нас сейчас около 5 млн. внутренних переселенцев. Все они в какой-то степени интегрировались в новую жизнь, потому что в отличие от послевоенной Германии я ничего не знаю о современных лагерях для внутренне перемещенных лиц в Украине.
Но нас еще ждет испытание солидарностью. Потому что война - это лотерея. Никто не знает, по чьему дому, квартире или предприятию прилетит завтра. А потому уже сегодня мы должны начинать тяжелую общественную дискуссию о послевоенных компенсациях тем, у кого война забрала все или почти все. Без надежды на репарации от России. Будут - замечательно. А не будут, то неужели же главным законом в Украине останется закон джунглей: каждый сам за себя?! Тогда мы точно никогда не дождемся украинского экономического чуда...
Геннадий Друзенко - украинский юрист, общественный активист. Председатель правления Центра конституционного моделирования. Ветеран российско-украинской войны, соучредитель и руководитель Первого добровольческого мобильного госпиталя им. Николая Пирогова (ПДМГ).