На днях Джозеф Байден сделал заявление о психоэмоциональном состоянии Путина и о том, что его беспокоит то, что у Путина нет выхода.
Байден сказал, что «Путин – человек, который все просчитывает, и проблема, которая его волнует, заключается в том, что у российского президента сейчас нет выхода».
В целом, исходя из формальной логики, Байден прав. Но, к сожалению, эта формальная логика разбивается о психотип Путина.
Если коротко, то нужно сделать несколько важных замечаний.
Первое. Любые подобные слова и выражения Путин воспринимает исключительно как слабость противника. Всю свою политическую жизнь он играл крупнейшего сумасшедшего на планете и использовал только один, подчеркиваю - один переговорный прием: он поднимал ставку, противник пугался и отступал в обмен на условную экономическую сделку. Когда кто-то говорит, что Путину надо дать шанс выйти с красивым лицом, Путин это воспринимает исключительно как слабость и это утверждает его в мысли, что игра в поднятие ставок сработала.
Второе. Путин понимает только силу. И боится он, на самом деле, только силы. С ним можно вести диалог о компромиссах или сохранении лица только с точки зрения силы. Другого языка он не знает. В свое время Хиллари Клинтон сказала, что Путин «очень крутой парень с тонкой кожей» ( в оригинале «tough guy with a thin skin»). В душе он испуган и боится, что его публично унизят. И готов идти на все, чтобы этого не произошло. В логике нормального человека - это дать спокойно выйти из игры. В логике Путина - это, наоборот, поднять градус и пригрозить ему публичным унижением. Только тогда он пойдет на переговоры и уже там можно будет обсуждать модальности сохранения лица.
Читайте такжеКак ленд-лиз может заставить Путина сесть за стол переговоровТретье. По состоянию на сейчас, Путин не считает, что он загнан в угол. Один из психологов, в свое время характеризуя Путина, сказал о сверхважности в его лингвистических конструкциях слова «план». Но это не план в нашем понимании, как четкая последовательность действий. План для Путина - это упорядоченность действий его окружения, проще говоря, упорядоченность процессов. Сейчас, меняя Герасимова, выбрасывая из политической игры казака, обрезая возможности группы Роснефти и предоставляя определенную, пока ограниченную, субъектность Кириенко, Путин обеспечивает свой «план» по утверждению «исторической справедливости». Он не мыслит категорией развала ЕС, он мыслит категориями восстановления СССР, где побочным положительным эффектом может быть развал ЕС или НАТО. Поэтому, еще раз подчеркиваю: пока он не в тупике. И так не считают российские элиты.
Подытоживая, стоит сказать или, точнее, повторить только одну вещь: переговоры с Путиным, которые идут не с точки зрения силы, не имеют никакого значения для Путина. Только страх публичного унижения позволит заставить его сесть за стол переговоров.