Каковы перспективы запрета деятельности Московского патриархата на территории Украины? Уже есть соответствующий указ президента, который вводит в действие решение СНБО в правовом поле. Там есть определенные пункты, они понятны и касаются, во-первых, характеристики Украинской православной церкви и возможного запрета ее деятельности, если будет выявлена ее связь с российским центром. Во-вторых, это понимание того, что Украина — правовое государство (о чем говорил президент), а это значит, что нам нужен соответствующий закон, и мы не можем вот так просто взять и запретить. Для того, чтобы его принять, надо сначала дать поручение Государственной службе по этнополитике и свободы совести и, соответственно, кабинета министров для подготовки такого закона.
То есть в этом решении СНБО есть определенная последовательность, но есть и вопросы, которые уже сейчас возникают как у гражданского общества, так и у специалистов. В частности, о двухмесячном сроке, в течение которого нужно подготовить этот проект закона. Для мирного времени — это вполне нормальный срок, но если говорить о решительных действиях, то он вызывает определенное удивление. Потому что уже есть соответствующий законопроект, который зарегистрирован в Верховной Раде. Он несовершенен, но его, возможно, стоит взять за основу и ускорить этот процесс, чтобы не складывалось впечатление определенного саботажа. Понятно, что в этой ситуации мы можем ожидать различных движений и противников этого решения, поэтому этот закон должен учитывать нормы и украинского законодательства, в частности Конституции, которая гарантирует свободу совести, а также международные законы. Это — определенный предел, который мы должны учитывать.
Что это значит? Согласно действующему законодательству Украины, религиозные организации могут существовать и без права юридического лица, то есть находиться вне регистрации. Этот закон может предусматривать запрет деятельности на всех уровнях, как с регистрацией, так и вне ее, а далее возникает проблема имущества. В случае государственной собственности со стороны государства зальются договорные отношения, а вот в случае общин, когда мы понимаем, что люди вкладывались, собирали деньги, строили храмы, могут возникнуть проблемы. То же и с имуществом (включая движимое), потому что что с ним делать — это также вопрос, и все это должно быть прописано в законе. То есть есть очень много сложных ситуаций, которые будут возникать.
Поскольку свободу совести мы запретить не можем, сознание людей останется. Поэтому УПЦ МП будут пытаться продолжать свою деятельность, из-за чего мы можем столкнуться с проблемой нелегального существования этой церкви, то есть подполья. Как это, например, было во время существования Советского Союза, когда церковь была единственным подпольем, которое существовало на протяжении всего времени, и с этим ничего не могли поделать даже спецслужбы. А это значит, что нужно работать и с сознанием людей.
Кроме того, запрет деятельности также можно считать месседжем к самой УПЦ МП, которая в течение длительного времени не могла до конца решить, является ли она церковью украинского народа. Мы это видим и по тем заявлениям, которые были сделаны, и по нерешительным шагам отделения от Московского патриархата, по тем моментам, которые мы видели в их литературе, которую изъяла СБУ во время обысков. В частности, там были прямые тексты, которые касаются как раз отрицания существования Украины и украинской идентичности, тем самым продолжая идеологию "русского мира". Мы не услышали из уст руководителей этой церкви прямого осуждения коллаборации, которая зафиксирована среди епископата, священников и мирян. Это — еще одна проблема, потому что нет оценки. Нет и диалога с Православной Церковью Украины (ПЦУ), со Вселенским патриархатом УПЦ МП продолжают ту же политику, которая есть в Москве. То есть было большое количество вопросов, которые эта церковь должна была решить, и вот теперь терпение лопнуло.
Эти два месяца им также нужны, чтобы они как-то пришли к осознанию опасности своему существованию и вступили в диалог с государством, четко проговорили все моменты, что-то признали (потому что надо признавать свои ошибки), вступили в диалог относительно возможного объединения с ПЦУ с привлечением Вселенского патриархата и, возможно, государства Украина. То есть показать и себе, и миру, и государству, что УПЦ МП — все-таки украинская церковь, и они окончательно разрывают связи с Московским патриархатом. Это — сложный вопрос, есть разные течения, и люди, которые есть в епископате, не все хотели бы разрывать эти связи.
Кроме того, они могут пойти и на другой шаг, сказать, что запрет УПЦ МП — это преследование церкви, нарушение прав и свобод. И, таким образом, подтверждая месседжи, которые идут из России по гонению "русской православной церкви". Так УПЦ МП может попытаться стать церковью-мученицей, и настраивать своих верующих на то, что они являются настоящей, истинной церковью, потому что их гонят за Христа. А это — как раз евангельская истина. Понятно, что их не за имя Христа будут запрещать, но поскольку сознание людей оккупировано, оно будет реагировать на сигналы в проповедях и выступлениях своих руководителей, священников и верить им.
Игорь Козловский, специально для Главреда.