Еврокомиссия предложила внести Россию в черный список третьих стран с высоким риском отмывания денег и финансирования терроризма. Это решение касается обширной отрасли, в которой страны работают для противодействия глобальным угрозам. Важно подчеркнуть, что этот шаг не является изолированным или чисто политическим решением в отношении России: у него более широкий контекст усиления борьбы с финансированием терроризма.
Получается, что Европейская комиссия включила Россию в перечень стран, которые недостаточно противодействуют отмыванию средств и финансированию терроризма. Это стало следствием как внутренних проблем РФ - в частности полного отсутствия прозрачности в финансовой сфере, - так и ее агрессивной политики. Инициативы относительно такого решения существовали еще с 2014 года: и со стороны Украины, и со стороны отдельных институтов ЕС, и со стороны общественных организаций. Но политическое решение созрело только сейчас. Впереди еще определенная процедурная часть в ЕС (решение должно вступить в силу в течение месяца), однако первый и ключевой шаг уже осуществлен.
Это решение справедливо можно считать определенным подвидом санкций против России, ведь фактически оно является элементом санкционной политики ЕС, направленной на ограничение экономического и финансового потенциала России. Отныне любой европейский банк будет обязан проверять транзакции российских клиентов еще более тщательно, с особым акцентом на возможные риски отмывания средств и финансирования терроризма. Это влияет и на выполнение уже введенных санкций: поскольку речь идет не об отдельных компаниях, а о государстве в целом, теперь все зарегистрированные в России субъекты становятся рисковыми для европейских учреждений.
Для российского бизнеса последствия могут быть существенными. Банки могут задерживать обработку транзакций, требовать дополнительные документы о происхождении и цели использования средств, проводить более глубокие финансовые проверки. То есть все эти банковские процедуры и инструменты финансового мониторинга, когда банки просят документально объяснить происхождение или назначение средств, могут влиять на эти отношения.
Ведь многие товары двойного и военного назначения запрещено продавать в Россию напрямую. Поэтому Россия получает их из стран Европейского Союза в основном через третьи страны, где европейский продавец формально не имеет никаких отношений с российской компанией. В этом смысле перечень таких товаров вряд ли непосредственно попадет под действие этого решения. Однако есть и другие категории товаров, которые продавать в Россию можно, но не компаниям, связанным с военно-промышленным комплексом. Это одна из существующих проблем: определенные металлы, например, могут легально поставляться российским гражданским компаниям, которые формально не имеют отношения к ВПК. Но уже внутри России такие компании перепродают эти материалы предприятиям военно-авиационного комплекса, создавая существенную проблему, тогда как европейские продавцы не несут ответственности, поскольку формально торговали с гражданским контрагентом.
Именно на этот сектор решение может повлиять. Поскольку дополнительные задержки и усиленные проверки будут вводиться в отношении всех российских компаний только потому, что они зарегистрированы в РФ, банки могут обнаруживать в документах факты, которые ранее оставались без внимания. Например, то, что компания торгует не только гражданским оборудованием, но и поставляет продукцию для военно-промышленного комплекса, или что она была фигурантом определенного расследования.
В отношении третьих стран, которые сотрудничают с Россией, это решение направлено исключительно на РФ и на операции с российскими компаниями. Поэтому трудно говорить о прямом влиянии на третьи страны - оно, скорее, будет опосредованным.
Поэтому это усложнит работу компаний, которые часто используют частный бизнес для обхода санкций. Особенно это может повлиять на тех, кто пользуется легальными "лазейками": например, покупает товары, не входящие в санкционные перечни, но затем передает их предприятиям ВПК. Теперь банки могут внимательнее анализировать документы и выявлять связи таких компаний с военно-промышленным комплексом.
Соответственно, негативные последствия для России начинаются уже с момента публикации этого решения Европейским Союзом. Поскольку речь идет о финансовом секторе, а он чрезвычайно чувствителен к любым сигналам о будущих изменениях, то даже ожидание усиления проверок и регуляций сразу влияет на поведение банков. Я не могу привести конкретные цифры, но влияние уже может ощущаться на уровне планирования транзакций и сотрудничества, а также в том, как банки выстраивают свои операционные процессы. Деньги любят тишину, и когда всю страну вносят в перечень государств с высоким риском отмывания средств и финансирования терроризма, это автоматически привлекает внимание и создает ожидание, что работать с таким государством опасно.
Да, решение требует завершения процедурного оформления, но, по моему мнению, оно уже работает даже в политическом измерении. Ведь, подчеркиваю, в течение длительного времени существовали предложения по его принятию, и аргументы для этого не изменились. Россия и в 2022 году, и сейчас - почти в 2026-м - одинаково действовала как агрессор, совершала преступления и была вовлечена в действия, которые можно квалифицировать как акты терроризма. Изменилось только политическое решение.
И именно это политическое решение ЕС много говорит и о его реакции на нынешние шаги России в глобальной политике. Таким образом Европейский Союз четче очерчивает свою позицию относительно того, возможен ли мир с Россией, и как он может выглядеть.
В то же время Соединенные Штаты со своей стороны могут это решение европейских стран проигнорировать - ведь это вопрос их внутренней политики и того, каких партнеров они считают приемлемыми, а каких - нет. В сфере борьбы с терроризмом долгое время считалось, что это общая угроза для всех стран западного мира. Но мы видим, что США пытаются заигрывать с Россией, и содержание этих разговоров нам до конца неизвестно.
Здесь стоит вспомнить один из пунктов так называемого мирного плана, обнародованного примерно месяц назад, который якобы был подготовлен либо россиянами, либо американцами, либо обеими сторонами. В нем содержалось предложение инвестировать 100 млрд долларов замороженных российских активов в совместный инвестиционный проект США и России. Само такое предложение делает невозможным внесение России в перечень государств-спонсоров терроризма, ведь совместный инвестиционный проект между двумя странами предполагает определенный уровень доверия к партнеру.
С другой стороны, мы много раз видели, как политика и риторика США меняются, поэтому делать однозначные прогнозы сложно. Впрочем, Европейский Союз имеет собственную политику и отдельные инструменты давления на Россию. Решение ЕС распространяются на страны Евросоюза, а не на США, так же как решения США не регулируют работу европейских государств. Поэтому Европейскому Союзу необходимо наращивать собственную способность и продолжать предпринимать шаги, позволяющие влиять на страну-агрессора, одновременно демонстрируя Соединенным Штатам возможность проводить независимую внешнюю политику, которая может отличаться от американской.
Роман Стебливский, эксперт по политическим вопросам Совета экономической безопасности Украины, специально для Главреда
Роман Евгеньевич Стебливский - украинский политический аналитик, эксперт по политическим вопросам Совета экономической безопасности Украины. Работает в сфере исследования российского военно-промышленного комплекса, санкций и международных экономических связей России. С начала полномасштабной войны в Украине активно комментирует для украинских и международных медиа вопросы энергетической безопасности, импорта российской нефти, логистических схем и инструментов, через которые Россия поддерживает свою военную экономику.